Неотправленное письмо

Дело было в осадном Ленинграде. Я — еще крошка детсадовского возраста. Родители мои эвакуировались вместе с заводом в Сибирь — работали всю войну на заводе им. Чкалова в Новосибирске, а меня оставили на попечение тети и бабушки. Двоюродная сестренка была на шесть лет меня старше. Однажды села она писать письмо от моего имени и спросила: чего я хотела бы написать своей матери?

Я продиктовала ей строчки, которые до сих пор хранятся в семейном архиве и в моем сердце.

«Мамочка, как хочу съесть хоть одну картошину, такую маленькую, как яичко. Еще хочу тебе написать о спасении мною бабушкиного сервиза. Помнишь, в белый горошек на красном? Утром, проснувшись от обстрела дома, я решила «спасти» чайный сервиз. Окно было открыто, а дедушки с бабушкой не было дома. Все грохочет, страшно мне. Бросила я с третьего этажа одну чайную пару. Тут дедушка возвращается и спрашивает: что я делаю? Я говорю, что спасаю посуду. «Себя спасать надо, а не посуду! Быстро одевайся», — сказал мне дед. Как жить мне хочется, мамочка!»

Помню, как меня родители забрали наконец в Новосибирск. Открыли узкоколейку, по которой нас, детей, чьи родители работали на оборонных заводах в тылу, эвакуировали на Большую землю. На Чкаловском заводе бросили клич: у кого в блокадном Ленинграде остались родственники? И мама заявила обо мне...

В Ленинграде в нашу дверь постучали и спросили тетю обо мне. Она сказала, что здесь такая девочка не живет — в городе уже ходили слухи о распространении людоедства. Но незнакомка, прежде чем уйти, сказала, что обо мне ей известно из списков, пришедших из Новосибирска. Женщина назвала, где работают мои родители. Тогда тетя пустила ее в дом, и я смогла уехать к родителям.

Уже в Новосибирске учительница в школе задала нам писать сочинение о блокаде. Похвалила мое: мол, написано так, как будто ты сама видела все своими глазами! Одноклассники не удержались и сказали:

— Она и видела все своими глазами!



Лариса ЗАГУЛЯЕВА, г. Новосибирск
 
По теме